Когда вселенную Юпитер населял И заводил различных тварей племя, То и Осел тогда на свет попал. Но с умыслу ль, или, имея дел беремя, В такое хлопотливо время Тучегонитель оплошал: А вылился Осел почти как белка мал. Осла никто почти не примечал, Хоть в спеси никому Осел не уступал. Ослу хотелось бы повеличаться: Но чем? имея рост такой, И в свете стыдно показаться.
Пристал к Юпитеру Осел спесивый мой
И росту стал просить большого. «Помилуй», говорит: «как можно это снесть? Львам, барсам и слонам везде такая честь; Притом, с великого и до меньшого, Всё речь о них лишь да о них; За что̀ ж к Ослам ты столько лих, Что им честей нет никаких, И об Ослах никто ни слова? А если б ростом я с теленка только был, То спеси бы со львов и с барсов я посбил, И весь бы свет о мне заговорил».
Что день, то снова
Осел мой то ж Зевесу пел; И до того он надоел, Что, наконец, моления ослова Послушался Зевес: И стал Осел скотиной превеликой; А сверх того ему такой дан голос дикой, Что мой ушастый Геркулес Пораспугал-было весь лес. «Что̀ то за зверь? какого роду? Чай, он зубаст? рогов, чай, нет числа?» Ну только и речей пошло, что про Осла. Но чем всё кончилось? Не минуло и году, Как все узнали, кто Осел: Осел мой глупостью в пословицу вошел. И на Осле уж возят воду. В породе и в чинах высокость хороша; Но что в ней прибыли, когда низка душа?