Басни крылова. Книга четвертая

Добрая лисица

Стрелок весной малиновку убил.

Уж пусть бы кончилось на ней несчастье злое,

Но нет; за ней должны еще погибнуть трое:

Он бедных трех ее птенцов осиротил.

Едва из скорлупы, без смыслу и без сил,

Малютки терпят голод,

И холод,

И писком жалобным зовут напрасно мать.

«Ка̀к можно не страдать,

Малюток этих видя;

И сердце чье об них не заболит?»

Лисица птицам говорит,

На камушке против гнезда сироток сидя:

«Не киньте, милые, без помощи детей;

Хотя по зернышку бедняжкам вы снесите,

Хоть по соломинке к их гнездышку приткните:

Вы этим жизнь их сохраните;

Что́ дела доброго святей!

Кукушка, посмотри, ведь ты и так линяешь:

Не лучше ль дать себя немножко ощипать

И перьем бы твоим постельку их устлать.

Ведь попусту ж его ты растеряешь.

Ты, жавронок, чем по верхам

Тебе кувыркаться, кружиться,

Ты б корму поискал по нивам, по лугам,

Чтоб с сиротами поделиться.

Ты, горлинка, твои птенцы уж подросли,

Промыслить корм они и сами бы могли:

Так ты бы с своего гнезда слетела,

Да вместо матери к малюткам села,

А деток бы твоих пусть бог

Берег.

Ты б, ласточка, ловила мошек,

Полакомить безродных крошек.

А ты бы, милый соловей, —

Ты знаешь, ка̀к всех голос твой прельщает, —

Меж тем, пока зефир их с гнездышком качает,

Ты б убаюкивал их песенкой своей.

Такою нежностью, я твердо верю,

Вы б заменили им их горькую потерю.

Послушайте меня: докажем, что в лесах

Есть добрые сердца, и что...» При сих словах

Малютки бедные все трое,

Не могши с голоду сидеть в покое,

Попадали к Лисе на низ.

Что ж кумушка? — Тотчас их съела:

И поученья не допела.

Читатель, не дивись!

Кто добр поистине, не распложая слова,

В молчаньи тот добро творит;

А кто про доброту лишь в уши всем жужжит,

Тот часто только добр на счет другого,

Затем, что в этом нет убытка никакого.

На деле же почти такие люди все —

Сродни моей Лисе.