Поиск по сайту
Главная
Сказки- Стихи
- Рассказы
- Басни
- Сказания
- Школьная программа
- Анекдоты
- Пословицы
- Афоризмы
- Цитаты
- Песни
- Конкурсы
Лучшее
Морока
Платонов
"Морока" - краткое содержание:
Русская народная сказка "Морока" в обработке Платонова входит в школьную программу по литературе для 5 класса.
Сказка "Морока" - читать:
Служил один солдат на службе двадцать пять лет. Службу свою вел честно и верно, а с товарищами любил шутки шутить: скажет чего - незнаемо чего, а на правду похоже, другой-то и верит, пока не опомнится. Солдатская служба хоть и долгой была, да не все время солдат службу несет: и солдату надо себя потешить. Семейства у него нету, об обеде, о ночлеге старшой заботится, отстоял солдат время на часах - и сказки рассказывает. Чего ему!
Такой и этот был, Иван-солдат. Получил он отставку вчистую, пора ему домой к родным идти, а дом его далеко где, и от родных Иван давно отвык.
Вздохнул солдат:
- Эх! - говорит, - вся жизнь, считай, на солдатскую службу ушла: двадцать пять лет отслужил, а царя не видел. Спросит у меня родня в деревне, каков таков царь, а чего я скажу?
Пошел Иван к царю. А в том государстве царем был Агей, и любил Агей сказки слушать. Покуда Агей сказки не послушает, он и весел не бывал. Сам Агей-царь тоже любил сказки и загадки говорить; и любил он, чтобы слушали его, а еще больше любил, чтобы в сказки его верили, а загадки не разгадывали.
Приходит Иван к Агею-царю.
Агей говорит:
Чего тебе, земляк?
А лицо ваше царское поглядеть. Я двадцать пять лет прослужил, а вас в лицо не видал.
Царь Агей велел солдату на стул сесть из резного дерева, что против царя стоял.
Гляди, - говорит.
- Посиди, солдат, на стуле, покуда тебя черти не вздули, - а сам смеется.
Ну, Иван сидит на стуле; робеет он перед царским лицом и думает: "Уж не дурной ли царь Агей? Чему так радуется - неужто тому, что черти солдата вздуют!"
- А что, солдат, загану я тебе загадку, - Агей-царь говорит: - Сколько свет велик, как ты думаешь?
Иван с лица сурьезным стал.
- А не дюже велик, государь, ваше царское величество. В двадцать пять часов без малого солнышко кругом всего света обходит.
Царь сказал Ивану:
И то, солдат. А сколько от земли до неба вышины будет? Много ли, мало?
Да тоже, государь, не дюже: там стучит - здесь слышно.
Видит царь Агей, правду говорит солдат, да обидно ему, что солдат на ум скорый такой, не скорее ли самого царя будет.
А теперь скажи, служба: сколько морская глубина глубока?
- А чего глубока! Про то неизвестно. Служил на море мой дед, утонул в воду тому уже сорок лет, и теперь его нет.
Понимает Агей-царь, простою загадкою старого солдата не одолеть. Велел ему денег дать на домашнее обзаведение и за стол его посадил, чай пить.
Представь мне, служивый, теперь историю, а потом я тебя домой отпущу.
А солдат богатым не бывает, он куда как деньгам обрадовался. Стало Ивану и у царя скучно, и чаю ему не надо.
- Дозволь мне, государь, погулять пойти. Двадцать пять лет я службу служил, дозволь своевольно пожить. А историю я тебе после представлю.
Ушел Иван от царя и пошел в трактир. Сутки солдат гулял, все царские деньги прогулял, остался у него один старый грош. Выпил он вина на последний грош, да своего, видно, не допил, и еще ему захотелось.
Подавай, - говорит, - еще мне вина и угощенья, купец!
А купец обмана боится, он и спрашивает:
А у тебя золото либо серебро?
Золото: серебро солдату носить тяжело.
Дает купец солдату угощенье, а сам садится против него.
Куда, служба, идешь теперь?- спрашивает. - Родня-то жива иль умершая?
- От царя иду, - солдат говорит, - откуда же! А родня солдату не нужна, ему и так все свойственники. Пей, купец, я тебя угощаю!
Выпил купец с отставным солдатом.
Я тебе, - говорит, - сбавку сделаю, дешевле возьму.
А солдат Иван ему:
Сочтемся. Пей еще, купец, угощайся!
Купец к угощенью привык, он сыто живет, а беседу он любит.
Скажи мне, - говорит, - служивый, быль какую ни есть.
А какую тебе быль сказать, купец?
А скажи что хошь: где ты жил, куда по земле ходил...
- А чего я тебе скажу: был я до службы в медведях да в лесу жил - и теперь медведь и тож в лес иду.
Купец услыхал такое и по первости оробел: у него свое ведь заведенье, в заведенье добра-товару много, а от медведя убыток может быть - чего с него спросишь!
Ну, - говорит купец, - аль правда?
А нет ли? - отставной говорит. - Погляди-ко, кто мы. Я-то медведь, да и ты-то медведь!
Купец и вовсе обомлел: с кем, дескать, это я торговать стану, в медведях-то будучи!
Поглядел купец на отставного солдата, ощупал себя и видит: солдат-то медведь, да и сам-то он, купец, тоже теперь медведь.
Чего будем делать, служивый? Неужто нам в лес бежать?
А отставной Иван отвечает:
Не надобно. Смотри-ка, в лесу нас охотники побьют. В лес мы успеем.
А чего ж нам нынче надобно? Головушка наша горькая! Медведи мы!
Отставной не сробел:
- А чего нам надобно? Медведей в купцах не бывает. Зови гостей со всех волостей, гулять будем. Не пропадать же твоему товару-добру!
Видит купец - правду говорит Иван отставной. Велел он слуге позвать гостей со всех волостей.
Явились гости - и те, кого звали, и те, кто про зов издалека слыхали. Поели гости, попили, ни крошки, ни капли в трактире не оставили и чашки-ложки домой побрали: к чему медведю посуда?
Остался купец без добра, без товара. Залез он с отставным солдатом ночевать на полати.
Как мне быть? - говорит.
- А мы ночью в лес уйдем, - говорит отставной.
- В городе, в посаде ли медведям жить не полагается, закону нету, штраф будет.
Проснулся ночью Иван и говорит купцу:
Прыгай, медведь! Нам в лес пора. А я за тобой побегу, а то ты отстанешь от меня.
Купец наладился, прыгнул с полатей и ушибся животом об пол. Полежал он, очнулся, видит - ничего нету в трактире, всю торговлю гости даром поели, и того отставного солдата нету, и сам он не медведь, а опять купец, да победнее, чем был.
Стал купец искать по суду отставного солдата Ивана. А где его сыскать, когда Иван на волю ушел! Да и народ солдата везде привечает, в наказанье его не отдаст.
Пожаловался тогда купец царю Агею. Царь позвал купца и спрашивает его:
За что ты в обиде на старого солдата?
- Да что, государь, - купец говорит, - ведь он меня в медведя обратил! Я сглупу-то и поверил, а солдат твой весь товар мой, и снедь, и напиток, как есть все гостям даром скормил и сам досыта ел.
Царь Агей посмеялся над купцом.
- Ступай, - говорит, - наживай добро сначала. Противу ума закону нету, а от глупости всегда убыток.
И захотелось тут царю - пусть солдат представит ему историю, чтобы то, чего нету, было бы как по правде. Царь-то думал: "Авось солдат не умнее меня! Раз я царь, сказкой он меня не одолеет, а я над ним посмеюся."
Велел царь Агей найти отставного солдата Ивана, где он ни есть, где попусту ни гуляет.
Услышал Иван - царь его кличет, и сей же час явился.
Я вот он, государь, - говорит. - Чего тебе?
Царь сперва велел самовар на стол поставить и чай пить велел Ивану. Налил Иван чаю в серебряную кружку, отлил из нее в блюдце и хотел было опять сесть на стул из резного дерева, да сел на табуретку. Царь тогда говорит ему:
- Ты, Иван, молодец. Слыхал я: ты купца в медведя обратил. А можешь ты и мне штуку представить, мороку какую?
Могу, государь, я привыкши, да боюсь.
Не бойся, служба, я люблю сказку-мороку.
- Знаем, - сказал Иван.
- Да тут я тебе буду сказку рассказывать, а не ты мне... А который нынче час, государь?
Царь ответил:
К чему тебе час? А первый будто.
Стало быть, время! - сказал отставной солдат.
Сказал он так и вдруг воскликнул еще:
- Вода, государь, потопление! Бежим отсюдова скорей, а сказку я после тебе скажу, где сухо будет. Видишь, водополье во дворец нашло!
Не видит царь потопления, и воды нигде нету, а видит: отставной солдат тонет, захлебывается и ртом воздух поверху глотает.
Кричит ему царь:
Опомнись, служба!
Глядь, а и самому дышать уже нечем: в грудь воды набралось, и в желудке ее полно, и в кишках переливается.
Спасай меня, солдат!
Иван-солдат схватил царя:
Агей, плыви бодрей!
Поплыл царь Агей. Видит он - спереди его рыба плывет. Рыба обернулась к нему.
Не бойсь, - рыба говорит, - Агей, это я, служба твоя.
Глянул царь на себя: и он рыбой стал.
Обрадовался царь:
Теперь не утонем.
Нету, никак нет, - отвечает ему рыба Иван. - Живы будем!
Плывут они далее. Из дворца уплыли, по вольной воде плывут. И вдруг перед царем прочь пропала рыба Иван. Слышит только царь - кричит ему со стороны отставной солдат:
Эй, Агей, плыви левей, а то спереди сеть, будут в ухе тебя есть!
- Услышал царь солдата, а подумать не успел - и попал он в рыбацкую сеть. Глянул царь - и рыба Иван тут же.
Чего же теперь, служба, делать будем? - спрашивает царь.
Помирать, государь, будем.
А царю жить охота. Забился он в сети, выскочить захотел, да сеть крепка.
Вытащили рыбаки сеть наружу. Увидел царь Агей, как один рыбак схватил Ивана-рыбу, ободрал с нее ножом чешую и в котел бросил. "Ну, - подумал царь, - с меня чешую драть не будут".
Схватил рыбак рыбу, отсек ей голову и ту голову прочь забросил, а туловище в котел положил. И слышит тогда царь голос отставного солдата:
Государь ты наш батюшка, а где ж твоя голова?
Захотел царь Агей ответить солдату: "А кожа твоя где? С тебя чешую всю содрали! Чего же ты не спас меня, окаянный?" Да ни сказать, ни крикнуть царь не мог: вспомнил он - головы у него нету.
Ухватил царь руками свою голову. Тут опомнился он и озираться начал. Видит царь - сидит он во дворце, как всегда бывало, сидит на мягком стуле, а против него на табуретке отставной солдат Иван сидит и чай из блюдца пьет.
Это ты, Иван, рыбой был?
Я, государь. Кто же еще!
А кто думал, когда у меня головы не было?
Иван говорит:
Опять же я, государь. Некому было.
Вскричал тут царь на Ивана:
- Вон из моего царства иди! И чтоб духу твоего слышно не было, и чтоб люди мои не помнили тебя, а забыли!
Ушел от царя отставной солдат и чаю только полблюдца выпил. А царь Агей тотчас по всему своему царству приказал, чтоб никто не смел принимать в свой дом Ивана, отставного солдата.
Пошел Иван ходить. Куда ни придет, куда ни попросится - "Царь пускать тебя не велел", - говорят и ворот ему не отпирают.
Оплошал сперва Иван. Дошел он до своей родни - и родня его не признает: царь, дескать, не велел тебя привечать.
Пошел Иван далее. Что же там?
Просится Иван в избу ночевать:
Пусти, добрый человек.
- Пустил бы, да не велено, - хозяин говорит.
- А коли пущу, так разве за сказку. Умеешь ты, нет ли, сказки рассказывать?
Подумал Иван:
Умею, пожалуй!
Пустил его крестьянин ночевать.
Рассказал ему Иван сказку. Сначала хозяин слушал без охоты: "Чего, думает, - скажет солдат! Солжет да каши попросит". Глядь - в середине сказки хозяин улыбнулся, потом задумался, а под конец сказки и вовсе себя забыл, кто он такой, - думает, что и сам он уж не мужик, а разбойник, мало того: и царь он морской, а не то просто бедный, да премудрый человек либо дурак. А ведь и нет будто ничего: сидит один отставной солдат, губами шевелит и слова бормочет. Опамятовался хозяин и просит еще сказку у солдата. Тот еще рассказал, другую сказку. На дворе уже светать начало, а солдат с хозяином спать не ложились. Иван солдат уж которую сказку говорит, а хозяин сидит напротив него и плачет отрадными слезами.
Будет, - сказал тут Иван.
- Ведь я тебе всего дела - сказку сложил. Чего зря слезы тратишь!
Да от сказки твоей, - отвечает хозяин, - душе счастье и уму раздумье.
- А вон царь Агей рассерчал на меня, - вспомнил Иван, - прочь велел мне уйти, куда глаза глядят.
Так тому и быть полагается, - сказал хозяин: - что царю в обиду, то народу в поученье.
Поднялся Иван с места, стал прощаться с хозяином, а тот ему говорит:
- Бери в избе что хочешь. Мне ничего теперь не жалко, а тебе в дороге, гляди, понадобится что.
А у меня все есть, хозяин, мне ничего не надобно. Спасибо тебе.
А не видать того, что есть у тебя!
Отставной солдат ухмыльнулся:
- А вот же и нет ничего у меня, а ты любое добро свое отдаешь. Значит, есть на что со мной меняться.
И правда твоя, - согласился хозяин.
- Ну, прощай да впредь заходи, гостем будешь.
И пошел с той поры Иван по дворам, по чужим деревням. Повсюду его за обещанье, что он сказку скажет, ночевать пускали и ужином кормили: сказка-то оказалась сильнее царя. Только бывало, если до ужина он сказку начнет, то ужинать уж некогда было, и люди, кто слушал его, есть не хотели, поэтому отставной солдат прежде сказки всегда щи хлебал.
Так оно было вернее. С одной-то сказки, не евши, тоже не проживешь.